ложась спать, никогда не знаешь, где обнаружишь себя поутру
Я снова чувствую это. Тугая проволока, сковывающая внутренности. Когда я читал "Дом", она тоже была - тонкая, ржавая, режущая, - но эту железку нельзя расшатать. Она сковывает предчувствиями, сдавливает ребра в тиски и жжет позвоночник шершавой поверхностью.
Наверное, это какая-то особенная часть стиля Кинга - что-то подобное со мной случалось во время чтения "Зеленой Мили". Когда текст представляется ширмой, или прозрачным стеклом, и самое основное - там, по ту сторону, и оно проникает сквозь щелочки окон или прорехи в ткани в сознание читателя, словно маячит тревожной, но ненавязчивой музыкой на заднем плане. Ты читаешь дальше и определенное время музыка не становится громче, она просто усиливает воздействие/давление на мысли и осязание. Ты привыкаешь к музыке, и в тот момент, когда адаптация к этому тихому звуку заканчивается, он резко становится громче. Это не какие-то определенные моменты в книге. Увеличение громкости зависит исключительно от читателя — насколько быстро он сможет приспособиться к этому тревожному всепроникающему звуку.
Вернемся к проволоке. В неё вплетено постоянное ощущение одиночества, и оно бьет - по самому больному. Я вижу счастье встречи - Роланд спас Джейка от Тикки и его дружков, Сьюз и Эдди ждут на платформе, момент - движущийся эскалатор, Эдди отодвигает коляску, завидев их, начинает прыгать и махать в воздухе руками-ногами. Джейк бросается к Сьюз, Эдди обнимает Роланда. "А что там внизу?" - спрашивает Эдди, "Машины и сумасшедшие", - отвечает Роланд и улыбается. Все улыбаются. Это - счастье встречи, "чета Дин" уж было отказалась от надежды на то, что они смогут увидеться еще один раз. Есть много разновидностей радости, именно эта - очень чистая и светлая, ею нельзя упиваться, как, например, эйфорией или минутным счастьем, она - как Солнце, - подставляешь улыбчивую физиономию и греешь; пропекся - и уходишь. Сам. Призраки этой радости не будут тебя преследовать. Четверо стоят под солнцем и приходит этот ветерок, ветерок предчувствия, заставляющий меня реветь над страницами книги. Одиночество за плечами у Роланда - оно есть у всех, но у стрелка - больше всего, - начинает давить, и пусть это и не всегда описано, ты осознаешь - просто, как пень, - что это все не на долго. Господи, как бы мне хотелось ошибаться, но... Роланд идет к Темной Башне, и чувство такое, будто это - его ка, и даже после того, как он - Роланд пришел к Темной Башне, - достигнет цели, он будет обречен на вечный поиск, вечный путь и вечное одиночество.
Разорви меня горгулья, я опять плачу.
Блин.
Наверное, это какая-то особенная часть стиля Кинга - что-то подобное со мной случалось во время чтения "Зеленой Мили". Когда текст представляется ширмой, или прозрачным стеклом, и самое основное - там, по ту сторону, и оно проникает сквозь щелочки окон или прорехи в ткани в сознание читателя, словно маячит тревожной, но ненавязчивой музыкой на заднем плане. Ты читаешь дальше и определенное время музыка не становится громче, она просто усиливает воздействие/давление на мысли и осязание. Ты привыкаешь к музыке, и в тот момент, когда адаптация к этому тихому звуку заканчивается, он резко становится громче. Это не какие-то определенные моменты в книге. Увеличение громкости зависит исключительно от читателя — насколько быстро он сможет приспособиться к этому тревожному всепроникающему звуку.
Вернемся к проволоке. В неё вплетено постоянное ощущение одиночества, и оно бьет - по самому больному. Я вижу счастье встречи - Роланд спас Джейка от Тикки и его дружков, Сьюз и Эдди ждут на платформе, момент - движущийся эскалатор, Эдди отодвигает коляску, завидев их, начинает прыгать и махать в воздухе руками-ногами. Джейк бросается к Сьюз, Эдди обнимает Роланда. "А что там внизу?" - спрашивает Эдди, "Машины и сумасшедшие", - отвечает Роланд и улыбается. Все улыбаются. Это - счастье встречи, "чета Дин" уж было отказалась от надежды на то, что они смогут увидеться еще один раз. Есть много разновидностей радости, именно эта - очень чистая и светлая, ею нельзя упиваться, как, например, эйфорией или минутным счастьем, она - как Солнце, - подставляешь улыбчивую физиономию и греешь; пропекся - и уходишь. Сам. Призраки этой радости не будут тебя преследовать. Четверо стоят под солнцем и приходит этот ветерок, ветерок предчувствия, заставляющий меня реветь над страницами книги. Одиночество за плечами у Роланда - оно есть у всех, но у стрелка - больше всего, - начинает давить, и пусть это и не всегда описано, ты осознаешь - просто, как пень, - что это все не на долго. Господи, как бы мне хотелось ошибаться, но... Роланд идет к Темной Башне, и чувство такое, будто это - его ка, и даже после того, как он - Роланд пришел к Темной Башне, - достигнет цели, он будет обречен на вечный поиск, вечный путь и вечное одиночество.
Разорви меня горгулья, я опять плачу.
Блин.
ха
