American Horror Story.
Тейт, Вайолет, Глюки.
.Дом впитывает время. Время стучит тонкими паучими лапками в уголках подвала, время осыпается подгнившей трухой фотографий Чарльза Монтгомери. Плетет хрупкую канву из душ ушедших из жизни.
Затхлым ароматом чужих несбывшихся надежд время касается кожи Вайолет, и Вайолет говорит:
- Мы берем его.
Дом принимает прошлое новых владельцев, вкладывает всю их жизнь в потертых слайдах в свой альбом. Семья Вайолет покоится среди изображений тех, кто пожелал пойти против времени.
Дом вместе со временем принимает согласие Вайолет.
Она продает минуты своей жизни взамен показанным ими историям.
Зеркала впитывают вид её крови; багряная жидкость стекает вниз по раковине, размывается водой с примесью хлорки. В голове раздается мягкий вкрадчивый голос, рассказывающий индейские поверья о зле в крови.
Руки Вайолет изрезаны угловатыми тонкими линиями, её запястья подобны шрифту Брайля для самоубийц. Царапины пропитаны памятью, движения пальца вдоль немного саднящей кожи позволяют прочесть, перелистнуть страницы воспоминаний. Что и делает Тейт. Вайолет сопровождает прошлое голосом, вплетает в образы слова, дополняет их звуками.
Когда любишь кого-то, не предавай его.
Тонкий девичий голос поет о доме, оставленном навсегда, о ком-то, забывшимся в одиночестве, о ярких неоновых огнях в чьих-то глазах. И, спустя паузу, заполненную парой слов - об особенной смерти.
Вайолет говорит:
- Я знаю.
Я думал, ты ничего не боишься!
Грубый срывающийся голос догоняет её и бьет в спину, время тугой лентой оплетает её плечи, впитывает легкий испуг. Вайолет привычно ищет на ощупь самый свежий разрез, с силой надавливает - тонкая корка лопается и дрожащие подушечки пальцев обагряет кровь. Капли падают на пол, впитываясь древесиной и межступенными скрипами.
Вайолет понимает, что Тейт связан с домом, оплетен крепкими нитями мгновений, прожитых здесь кем-то.
Вайолет ничего не боится, только...
"Я тут встретил кое-кого".
Одержимые идеями американских убийств люди кажутся полупрозрачными, и оттого в их реальность верится с трудом, как и в опасность, от них исходящую. Они напоминают труппу плохих актеров, выходцев сельского аматорского театра, без сценических данных и малейшего намека на талант. Однако увлеченные чьими-то действиями, они становятся не только плохими актерами, но и плохими людьми, желающими прославится за откровенно бездарную кровавую постановку.
Вайолет не любит ни шутов, ни пародистов, а то, что они подстегивают и без того неутолимый страх в душе её матери злит еще больше. Это сродни удару по лежачему.
Но сердце Вайолет бьется все медленнее и медленнее при мысли о том, что скоро её легкие по миллиметрам наполнятся водой, глаза остекленеют, вздуются темно-синим вены. Ей ломит запястья невидимая сила прошедшего настоящего убийства, а не дешевой инсценировки, царапины на предплечье алеют и чешутся, пальцы леденеют. Поэтому когда теплые руки тянут её в сторону, она облегченно выдыхает и отдаленно радуется чужому теплу.
В доме еще есть кто-то живой.
Вайолет не питает жалости к тем, кто был утоплен в ванной её дома, как и к тем, кого нашли искромсанными и изуродованными в подвале.
Дом не прельщают плохие актеры.
Тейт рассказывает ей истории, и Вайолет на мгновенье думает, что он - голос дома, обратная сторона её договора со временем. Проводник к неизбежному.
Эй, Тейт. Ты когда-нибудь слышал о Хароне?
Эй, Тейт. Что ты знаешь о смерти?
У Вайолетт в глазах плещется теплое пламя, она смотрит сквозь огонек зажигалки в глаза Тейту и улыбается. Сквозь её улыбку просачивается сигаретный дым.
- Она носит черную футболку.
- С надписью "normal people scare me"? - интересуется Ви, глядя на крошки пепла на собственной ладони - где-то между линий Жизни и Судьбы. Тейт соглашается, в уголках его губ таится ласковая насмешка, и продолжает...
Знаешь, Вайолет, смерть не питается чужими жизнями, она бывает сыта лишь яркостью красок в момент, когда душа покидает погибшее тело. Хотя, быть может, никаких душ у людей и нет - просто заведенный на определенное время часовой механизм. И за секунду до того, как часы остановятся, смерть впитывает окружающий мир. Может, она хочет стать материальней, хотя я думаю, что ей просто скучно...
Вайолет заслушивается и не замечает, что Тейт пододвигается ближе, как он не замечает лживое, брошенное шепотом "ну что за чушь".
Она успевает затянутся перед тем, как Тейт целует её. Терпкий никотиновый привкус растворяется на языке.
Тейт выдыхает дым куда-то за её плечо.
Эй, Ви. Ты ведь знаешь, что посредник должен быть мертвым?
- Ну что за чушь.